Читаем без скачивания Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???] - Mu Su Li
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Твоим родителям? — у Сюаньминя между бровей залегла складка, он взял у Цзян Шинина лекарский колокольчик, осмотрел и потрогал пальцами, мгновение вслушиваясь, затем спросил: — У тебя ещё есть кровные родственники?
— Есть, старшая сестра вышла замуж и уехала в Аньцин, она избежала несчастья, — ответил Цзян Шинин.
— Души твоих родителей заперты в этом лекарском колокольчике, но не так, как было с госпожой Сюй, прикованной к каменному жёрнову. Сейчас упокоить их невозможно, необходимы три капли крови лао-гун[39] твоего живого родственника, — сказал Сюаньминь.
— Крови лао-гун? — Цзян Шинин родился врачом и сразу понял, о чём говорит Сюаньминь: — То есть свежей крови из акупунктурной точки лао-гун?
Сюаньминь кивнул.
Он вернул лекарский колокольчик Цзян Шинину и посмотрел на тканевый узел сбоку.
Сюэ Сянь проследил за его взглядом и случайно заметил, что в узле есть ещё одна палочка благовоний.
Указав на неё, он спросил:
— Святоша, ты использовал только одну палочку, упокоивая душу старшей госпожи Лю, что ты собираешься делать с другой?
Сюаньминь ответил до крайности прямо:
— Упокою душу этого учёного.
Цзян Шинин ещё не успел отреагировать, как Сюэ Сянь уже поднял голову:
— Что?! Ты…
Он не договорил, увидев, как Сюаньминь вдруг опёрся о стол, глубоко нахмурил брови и плотно закрыл глаза, похоже, почувствовав себя нехорошо.
Сюэ Сянь остолбенел, обрывая предложение и наблюдая за ним:
— Святоша?
Он пробовал звать ещё несколько раз, но обнаружил, что Сюаньминь не откликается; тот лишь сел на стул — всё ещё с закрытыми глазами, будто медитируя. От маленькой родинки на его шее внезапно стали расползаться небольшие красные пятна, на первый взгляд похожие на крохотных пауков.
Только на эту деталь Сюэ Сянь не обратил внимания. Он пристально всмотрелся в Сюаньминя на мгновение, убедился, что тот не умер, но и не собирается приходить в себя, и тихо помахал Цзян Шинину.
Примерно чашечку чая спустя дорогой от «Обиталища “Возвращения на облака”» к пригороду уезда Нинъян спешил с виду благовоспитанный и утончённый, но страдающий чахоткой кабинетный учёный. На его плече сидел бумажный человечек, который, будто одержимый алчностью, сжимал в объятиях золотую жемчужину.
Конечно, это были Цзян Шинин и Сюэ Сянь.
Глава 17: Лекарский серебряный колокольчик (3)
— Мне… — Цзян Шинин ускорился под понуканиями Сюэ Сяня, но в то же время заговорил в нерешительности: — Мне всё-таки кажется, это несколько неправильно.
— Что неправильно? — спросил Сюэ Сянь, поглаживая свою золотую жемчужину.
— Мы самовольно ушли, оставив учителя одного, — ответил Цзян Шинин.
Сюэ Сянь бросил на него раздражённый взгляд:
— Вот скажи мне, книжный червь, ты не лунатик, а? Он ловит призраков, и он поймал нас с тобой. Ты когда-нибудь слышал, чтобы, сбегая из тюрьмы, звали тюремщика?
— Не слышал, — хотя на первый взгляд сказанное звучало верно, Цзян Шинин, несколько раз обдумав, не удержался: — Но…
— Нет никаких «но».
— Всё же…
— И никаких «всё же».
Цзян Шинин повернул голову и беспомощно посмотрел на него.
Сюэ Сянь, что почти слился в одно с золотой жемчужиной, сказал бесстыдно:
— Я всего лишь говорю правду.
Цзян Шинин промолчал.
Ночью в пределах уезда Нинъян действовал комендантский час, поэтому на некоторых перекрёстках были установлены ограждения и караульные будки, стражники на ночных дежурствах носили при себе бурдюки с вином, чтобы согреваться, и держались возле будок. Ворота всех четырёх направлений были плотно закрыты, и если простые люди в такое время желали попасть за городские стены, им, по большому счёту, нужно было не иначе как отрастить крылья.
Впрочем, этим двоим, что не были людьми, комендантский час не стал серьёзной помехой.
У бумажного тела Цзян Шинина в такой ситуации обнаруживалось некоторое преимущество — при необходимости оно сжималось в тонкий лист бумаги, что мог запросто пройти сквозь любую щель.
— Поверни на восток.
— Дальше на перекрёстке прижмись к стене и поверни в переулок.
— Иди прямо и поверни на запад.
Реакции Сюэ Сяня были даже лучше, чем у собаки, он мог увидеть тень ночного караульного с гораздо большего расстояния и отдавал команды с абсолютной уверенностью, решительно и бесповоротно. Цзян Шинин, в свою очередь, имел мягкий характер; привыкнув к приказному тону Сюэ Сяня, он без лишних раздумий выполнял веленное, едва тот заговаривал.
В итоге Цзян Шинин верил его вздору и долго ходил туда и обратно, пока наконец не остановился, не выдержав. Всё лицо его выражало озабоченность, когда он сказал:
— Старейший, прояви милосердие и заткнись уже.
Сюэ Сянь коротко взглянул на него:
— Почему? Разве мы не замечательно идём? Ночные караульные нас не заметили.
Цзян Шинин ответил раздражённо:
— Ага, не заметили, но я сталкиваюсь лицом к лицу с этой лавкой шёлка уже по меньшей мере в третий раз. Снова пойду кругами по твоему указанию, и мы до следующего года не выберемся из города.
Сюэ Сянь обнимал золотую жемчужину:
— Тс-с-с. Небо становится сумрачным, надо скорее найти, где остановиться.
Цзян Шинин промолчал. Этот наглец до смерти боялся потерять лицо.
Без команд Сюэ Сяня, обделённого способностью ориентироваться на местности, Цзян Шинин тут же значительно ускорился. Почти сразу они покинули место, которое трижды обошли кругом, и направились верным путём.
— Я как будто уже видел это здание, — Сюэ Сянь огляделся по сторонам, чувствуя, что вся улица кажется знакомой.
Цзян Шинин хмыкнул:
— Ты и впрямь не запоминаешь дорогу. Мы проходили здесь сегодня утром, как ты так забываешь, едва отвернувшись?
После его напоминания Сюэ Сянь понял — если пройти по этой улице немного дальше, а на перекрёстке повернуть на восток, будет видно поместье советника Лю. Ночью царила тишина, и если где-то раздавался шум, он звучал гораздо отчётливее, чем среди дня. Как только они прошли перекрёсток, взгляду предстали створки хорошо знакомых ворот, из-за которых со внутреннего двора смутно доносились обрывки разговора, что на слух казался ссорой или чем-то вроде того и на мирный в любом случае не походил.
Цзян Шинин приостановился.
Сюэ Сянь повернулся и бросил взгляд на поместье Лю:
— Что
